Жека Жук – Глава 9: Детство и юность Жеки из папок КГБ

6. Опрос преподавателя математики Антонина Григорьевна Черкашиной 1947 г. рождения.

Время проведения опроса 14.08.1984 г.

“Да, помню я Женю, и вы знаете, чувствую себя перед ним виноватой.

Вы знаете, я недавно прошла курс психологического лечения, сами понимаете работа нервная, да и жизнь не лёгкая. С детства страшные стрессы. В общем, я и раньше чувствовала себя виноватой, но не могла отдать себе в этом отчёт, а сейчас после лечения отчётливо понимаю свои ошибки.

Жаль, что исправить прошлое уже нельзя. Да, да я понимаю, что надо говорить по существу. Так вот, Женя был очень талантлив в математике, я бы даже сказала, что он обладал какой-то паранормальной способностью к решению нестандартных задач.

Но не занимался вообще, то есть совсем не занимался. На уроках только улыбался, чем и выводил меня из себя.  Сейчас-то психолог мне объяснил, что он-то и был единственный психически здоровый на всю школу.

Вы знаете, ведь я, когда вела занятия, уже была больна, и просто срывалась на детях. Это и помогало мне держаться и не наложить на себя руки.

Сейчас то мне лучше, пропила курс лекарств, курс психотерапии, и продолжаю лечиться. Надеюсь, что радость жизни вернется ко мне. Да у меня её никогда и не было, а вот Женя держал удар просто как боец.

Вы ведь не представляете, как на него давила вся школа, и я, к моему стыду, приняла в этом участие.

Он ведь до пятого класса был в отличниках, это ровно до того момента, как можно было не делая уроки дома, всё выполнять на переменах.  Но как только началась алгебра с формулами, тут он и отстал. И я первая, кто начал его долбать и высказываться в учительской о нём плохо. Ну а в женском коллективе, сами знаете, все, как вороны, накинутся и заклюют.

Ну всё бы ничего, пока не пришла в школу эта Пыхва. Я надеюсь вы знаете, что это значит в переводе на русский с украинского. Так вот эта Пыхва, просто полностью соответствует своей фамилии, и даже я себя, со своей болезнью, чувствую не такой виновной перед Женей, как виновна она.

Вы знаете, она и возглавила крестовый поход против Жени, и я с ужасом вспоминаю всё, что она творила.

Я ещё раз хочу сказать, что не снимаю с себя ответственности, но эта Пыхва настоящая охотница за ведьмами. Если бы жила в средневековье, то точно работала бы в инквизиции, и жгла бы ведьм.

С её приходом в школу, что-то изменилось. Ведь до неё были всякие чудеса, это ведь дети, но она настроила всех наших ворон, включая и меня, на какой-то натурально инквизиторский лад.

Вы знаете, я где-то читала, кажется в Тысяче и одной ночи, такое высказывание, что нет ничего страшнее женской злобы.

И это правда, мы все как с ума сошли. Выбрали Женю как жертву. Я вспоминаю, какой садистский кайф мы все испытывали, когда обсуждали в учительской всякие издевательства, которые мы придумывали и исполняли, каждая в своём классе.

И странно, что в принципе нормальные люди в жизни, мы оказались такими подонками в этой ситуации, как будто бесы из романов Достоевского в нас вселились.

Ну и ещё круговая порука, как и в любом коллективе.

Я вот тоже дрянь.  Когда пришла его мать на встречу со мной, для того, чтобы обсудить Женино поведение, то я устроила ей настоящую истерику с криками и рыданиями на всю школу, а ведь на самом деле, я меньше всего переживала за его успеваемость.

Просто она пришла в натуральной дорогой шубе и в шапке из черной лисы, а я, из-за мужа-алкаша, могла тогда себе позволить только искусственную шубу за сто тридцать рублей, да платочек на голову. Вот я и отыгралась на Жениной маме.

Ну сами понимаете, что больше её ни на каких собраниях не видели.

Ну и под руководством товарища Пыхвы, наш садистский коллектив гнобил пацана, с удовольствием наблюдая за тем как гаснет его улыбка.

Но не все присоединились. Например, Марк Иосифович, был резко против, но он мужчина, а значит для бабского воронья не человек.

Потом была такая преподаватель русского Анна Кондратьевна. Она вообще была разведчица во время войны. Так она эту Пыхву однажды взяла и одним движением пальцев бросила на пол, при всех, ничего не боялась, и это, кстати, за Женьку. Конечно кто может связаться с Вернидуб, это её фамилия.

Попробуй на неё пожалуйся! Можно хоть всем коллективом жаловаться, хоть по одиночке, она заслуженная перед страной разведчица, а мы просто собрание пыхв, и это Вернидуб-бы озвучила вслух.

А вот вру, была ещё одна, из тех, кто не примкнул к травле. Это была единственная, как я сейчас понимаю, здоровая на всю школу училка, Зоя Дмитриевна Коса. Преподавала русский язык и литературу. Так она тоже за Женю готова была на костёр взойти.

Утверждала, что он писал такие сочинения, что ребёнок в его возрасте писать не может, и тоже, как и я, была уверенна в его паранормальных способностях. Но уже в области русского языка.

Она ему всегда ставила за сочинения оценку 2-5= 3. Два за грамматику, пять за содержание, ну и в журнал четыре. А потом доказывала нам, что он семи пядей во лбу, перечитывая его сочинения в учительской.

Я это помню, как сейчас, как она читает, а мы все в злобе закипаем. И вместо положительного эффекта на нас, это производило обратное действие, мы, не сговариваясь, усиливали свое давление на ребёнка.

Кстати Зоя ушла сразу же из нашего дружного коллектива в другую школу, и Женя остался наедине с нами.

Ну а что я ещё могу сказать о Жене. Хороший, в общем-то пацан, да нет, просто хороший паренек. Ну энергичный был, жизнерадостный, пока мы его не доконали. Уверена, что если что-то и натворил, то в этом есть и наша вина.”

Читать продолжение в следующей главе.

Эта публикация была любезно отредактирована Наталией Шоскиной. По поводу редакторских услуг и коопирайтинга обращаться http://vk.com/@391148393-1