По-настоящему Жека не любил только Сашеньку, внука истопника. Сашенька был белобрысый мальчик, его возраста, но с явными садомазохистскими наклонностями.
Сашеньку не любили пацаны всего двора, и при малейшей возможности колотили.
Но, как не странно, это Сашеньке нравилось, и он провоцировал на повтор всех снова и снова.
А как сладкую месть он применял следующую уловку. Когда его кормили, он заявлял своему влюблённому, но недалекому дедушке, что он не может есть пока не позовут Жеку. Дедушка шёл и умолял Жеку поприсутствовать, и Сашенька, сидя пред стоящим и накаляющимся Жекой, вкушал ложку за ложкой кашку, которую его дедушка подносил к его томному ротику.
Естественно месть Жеки не заставляла себя долго ждать. Ровно через пол часа после томного обеда, Жека руками и ногами колотил Сашеньку, загнав его в щель между сараями.
Были у Жеки и свои детские, но, тем не менее, серьезные заботы и переживания. Когда подошло время идти в подготовительную школу, а это за год до того, как пойти в первый класс, Жека услышал, что отец его друга Леньки, отправляя сына первого сентября в первый класс, напутственно сказал Лёньке:
— Смотри мне, принесешь мне хоть один кол в дневнике, и я тебя убью!
Жека был парень правильный, и жизнью рисковать не хотел, поэтому он каждый день спрашивал у соседа Леньки, не получил ли он сегодня кол. Но он не просто спрашивал, а видя Лёньку, мирно идущего со школы по двору, высовывался из своего окна и орал во всю глотку:
— Лёнька! А ты сегодня кол получил?
На что Лёнька, к досаде Жеки, всегда отвечал отрицательно. Но весь двор услышав этот громкий диалог, посмеивался. Все знали, что Жека не спроста интересуется, он хочет точно узнать, убьют Лёньку за кол или нет. Рассуждения Жеки были просты, если убьют, то плохо дело, а если нет, то и ему опасаться нечего.
Но когда он сам пошёл в первый класс и схлопотал первую шайбу, как на жаргоне того времени называлась двойка, то на всякий случай залез на огромное высокое дерево, которое росло прямо под его окном. Он пристегнул себя ремнём, готовясь на нём не только ночевать, но, в случае эксцессов со стороны родителей, и жить.
Когда Жеку снимали с дерева, собрался весь двор. Это была классическая сцена. Каждый день во дворе что-то происходило, посмотреть и даже поучаствовать действием и советом приходили все, от блатных до милиции.
На призывы матери Жеки спуститься и сдаться добровольно в руки правосудия, Жека ответил характерным жестом. Он разорвал рубаху на груди и разразился таким матом, что воры в законе смеялись и плакали, а милиционер стал сначала на четвереньки, а потом и вовсе лег на травку.
Научился Жека плохому, когда стоял рядом с подвыпившими мужиками, которые спорили между собой, и рвали на себе рубахи. Слова и жесты запали юному герою в душу, и потом на протяжении всей жизни выручали его в моменты, когда было уже не до пустых угроз.
Мать висельника, после Жекиных заявлений поняла, что план переговоров провалился и приступила к варианту штурма. На штурм, впрочем как и всегда, был брошен старший брат Жеки, по кличке Тарзан. По команде матери — Ну-ка, сними этого поганца! – он бросился вперед и реально не хуже, чем Тарзан, взобрался на дерево. Ну а дальше было дело техники.
Жека не сдавался, а продолжал крыть всех присутствующих матом, звучанию которого мог бы позавидовать сам великий Шукшин. Звучало это очень похоже на Шукшинское – В три господа в Бога, в душу в мать! – Ну, а дальше, как говорится, непереводимая игра слов.
За тот час, который пролетел с момента окружения и закончился снятием негодника с дерева, где он пытался угнездиться, население двора успело надорвать животы. Пожилые даже делились между собой таблетками валидола. Среднее поколение пустило по рукам стаканы, и в них по очереди наливали всё, что успели вынести из квартир их жёны, потому, что мужья ни за что не хотели пропустить ни одной минуты столь радостного события.
Читать продолжение в следующей главе.
Эта публикация была любезно отредактирована Наталией Шоскиной. По поводу редакторских услуг и коопирайтинга обращаться http://vk.com/@391148393-1
Total views : 437444