Отрывок из моей книги “Маленькие секреты дальнего зарубежья или Исповедь Президента”
Следующая история произошла перед православной пасхой.
Все русские магазины на православную пасху предлагают испечённые пасхальные куличи, наклейки на пасхальные яйца, и даже специальные наборы красок для окраски яиц.
Многие одинокие люди, в том числе молодёжь, ищут компанию, чтобы встретить радостный и светлый праздник пасхи.
В один из таких предпраздничных дней в мой магазин зашёл молодой человек лет восемнадцати, слывший в общине мажором.
Ну, ни таким мажором, к каким привыкли в Москве, а из дальнего зарубежья.
Его папа работал на хорошо оплачиваемой работе, и баловал парнишку ровно настолько, насколько позволяла его зарплата.
А сам парнишка был приятен собой и имел весёлый и лёгкий нрав.
Стал он у нашей стойки и рассказал, что снимает квартиру вместе с таким же молодым кададцем, и вот пришло ему в голову отметить пасху со своим кададским другом.
Кададский друг загорелся его идеей, и мажор отправился в русский магазин для уточнения плана торжества.
Парень производил весёлое впечатление, каждое сказанное им слово не только смешило, но и радовало нас.

Не зря папка баловал сына, — редко можно было встретить такого светящегося, лучезарного молодого человека.
Я начал передавать основы мастерства по теме празднования пасхи. Начал я издалека, рассказал, что в мою молодость пасха была не только для того, чтобы в церковь ходить, да куличи трескать. В первую очередь, для наших друзей это был повод поцеловать огромное количество девушек, и такого никто не мог упустить.
Соберёмся, человек пять, приоденемся, и едем в центр города. А там прохаживаются разодетые подружки. Девушки были натуральные, без косметики, и мы даже могли вредничать: тех, что перестарались с помадой, не целовали (потом минут пять было противно от мыльного вкуса помады).
Девушки, в надежде на то, что их заметят и поцелуют, а потом может и познакомятся, стайками гуляли по городу.
Пришлось подробно описать отроку весь ритуал, который приводил к неизбежному поцелую с особами противоположного пола.
Так как мажор вырос в далёкой от Родины стране, где соблюдал толерантные обычаи, он только слышал, что в нашей стране издавна было заведено, что люди могли познакомиться, жениться, растить детей, жить счастливо, не думая о ювенальной юстиции.
С недоверчивым выражением лица юноша внимал. Чего не хватало нашему, да и остальным кададским отрокам в жизни, так это счастья, о котором он в тот день вещал.
Как ни странно, счастья у русскоязычной молодёжи гораздо больше, чем у кададской. И в то же время, намного меньше, чем было у нас в этом возрасте во времена СССР.
В красках я описал отроку, как на приветствие: «Иисус воскрес!», — девушки радостно отвечали: «Воистину воскрес!», — тут мы подходили друг к другу и трижды целовались в щёки.
Но, и это самое главное, мы не делали ничего постыдного, — вместо этого между нами проскакивала такая искра, что если бы эту энергию направить в мирных целях, то можно было бы отключать на время пасхи все ядерные электростанции.
После этого нас отбрасывало друг от друга с такой силой, что от восторга мы смеялись, перехватывало дыхание, это было намного круче молодёжного секса, в котором сплетается современная молодёжь.
После моих рассказов у отрока поднялся боевой дух и окрепло желание решительно отметить праздник пасхи! Он попросил меня быть наставником в этом деле.
Я продолжил свой рассказ, предложил ему, во-первых, купить пасхальный кулич, на что он ответил, что для его друга это будет странным, кулич отменили (часто приходится сталкиваться с непониманием наших поступков, и молодёжи видней). Дальше — можно покрасить яйца. Он призадумался и сказал, что это лишнее, товарищ точно не поймет. Ну что ж, осталось тогда кутью поставить на стол. Он сразу отказался.
И тут юноша спрашивает, а что пьют на пасху? Я честно отвечаю: можно начать с водки, и тут он с загоревшимися от радости глазами воскликнул: «Вот! А мы водочки с другом выпьем!», — на том и порешили.




